-Дяденька, дай пиво допить...
Он стоит перед пивным чипком у Северного вокзала - маленький, грязный, худой, с всклокоченными волосами. Глаза - как у звереныша - острые, бегающие, хваткие.
Он не один такой на Северном. Их там стая. Шустрых, умеющих многое: попрошайничать, врать, драться, воровать и даже убивать. «Убивать» - это не для красного словца. Уже рассказывалось о том, как группа беспризорных подростков убивала женщину, попавшую в эту стаю... С жестокостью, заставляющей усомниться: полно, да люди ли они?
Сказку про Маугли знает, пожалуй, каждый. Маленький мальчик, бывший волчонком, находит в себе силы уйти к людям. Эти же маугли, живущие в подвалах, на свалках, вокзалах, уходят от людей, чтоб стать волками. И, думаю я, обратно к людям у них дороги практически нет. Потому что человеческие гены они растеряли в борьбе за выживание. Какова их дальнейшая судьба? Умереть где-нибудь от болезни, в пьяной драке или пуститься в долгий путь по тюрьмам и и зонам? В любом случае - это люди, потерянные для общества....
А мы еще удивляемся изощренности озверевшего «годка», с непонятной для нас жестокостью истязающего «молодых». Не надо удивляться: он прошел свои университеты в «волчьей стае», а страна еще оружие ему выдать норовит.
Любим мы нынче поругивать большевиков. А ведь уже в 1917 году в числе первых документов Ленин подписал декрет о социальном воспитании молодежи, которым все дети были признаны «детьми республики» а задача их воспитания была возложена на государство. И не случайно «железный Феликс» вытаскивал беспризорных из асфальтовых котлов и подвалов: большевики думали о завтрашнем дне. Как боролась Советская власть с беспризорностью и детской преступностью - разговор особый, ведь это «лучший друг советских детей» придумал давать полные тюремные сроки для двенадцатилетних, да и смертную казнь для мальцов санкционировал. Но то, что вопрос этот был постоянно в поле зрения властей предержащих, - факт.
Как факт и то, что нынче целенаправленной государственной политики в этом направлении нет. Есть энтузиасты, есть подвижники, но политики нет. А беспризорные дети есть. ...
Страна пожимает плечами: да, конечно, факты имеют место, но нет средств, нет приютов, нет того, нет сего... И все это - сущая правда. У нас многого нет. Но согласимся мы с этой логикой - у нас и завтрашнего дня не будет...
Рельсовая война-96
Сообщения с местной железной дороги все больше напоминают сводки боевых действий. Вот последнее: не добившись перевеса над нашими войсками, дислоцированными в главной базе флота, железнодорожники ввели полную блокаду гарнизона Балтийск, отменив все поезда, следующие до этого пункта.
Что дальше? Использование легкого огнестрельного оружия? Разборка железнодорожных путей? Взрывы мостов? Один Бог знает, что может прийти в головы, прикрытые железнодорожными фуражками.
Так наказывают непокорных, не желающих подчиняться правилам, которые ввела железная дорога на своей отдельно взятой территории. Так наказывают законопослушных, поверивших в то, что федеральные власти проявляют заботу о служивых людях.
Из-за чего война-то? Из-за того, что военнослужащие не платят за проезд.
Не платят согласно федеральному закону, гарантирующему им эту льготу. Но федеральный закон железнодорожникам не указ, вот что интересно.
Другими словами, мы наблюдаем любопытную ситуацию, когда одно из ведомств не желает подчиняться требованиям государства. Короче, занимается саботажем.
Опыт саботажа на железной дороге накоплен еще со времен печально знаменитого Викжеля. Правда. в те годы с саботажниками боролись просто. 19 ноября 1917 года Совет народных комиссаров рекомендовал, не останавливаясь перед арестами и преданием саботажников суду, предложить им «или 1) работать, подчиняясь власти правительства, или 2) вернуть деньги (т.е. полученное ими жалование. - В.К.) В случае отказа - судить их как за воровство народного имущества».
Жутковато, но, кажется, справедливо. И нынче железнодорожники решили не работать на государство, а организовать частную лавочку со своими законами. По сей день им это удается.
Что же теперь делать жителям Балтийска, отрезанным от областного центра? Весело постреливая в воздух из разных видов оружия, захватить пару дизель-поездов? Или укомплектовать бригаду из матросов-контрактников и в отместку за ИХ законы установить СВОИ? При всей привлекательности такого пути, вряд ли его можно назвать плодотворным и законным. Ждать, когда выйдет из летаргии прокуратура, антимонопольный комитет, областная власть, наконец? Но сколько этого можно ждать?...
Методом Агафьи Тихоновны ?
Народная примета: если ваш депутат, тот самый, что обещал построить рай в отдельно взятом районе, городе или деревне и который пропал сразу же после выборов, вдруг объявился и снова обещает достроить то, что не достроил, - значит, впереди новые выборы.
Не корите депутата. Он свои обещания выполнил. Правда, частично. Он построил рай. Пока для себя. У него очень неплохая зарплата, за него работают помощники, он оброс нужными связями, его показывают по телевизору. Ему это нравится. Ему хорошо. Теперь он знает, чего ему хочется. Ему хочется еще.
А нам? Что делать нам? С криком «запишите и меня в депутаты!» бросаться собирать подписи жены, детей и племянников - чтобы хоть чуть-чуть пожить вольготной жизнью народного избранника? Или плюнуть на все и сделать вид, что эти игры в демократию тебя не интересуют?
А вдруг выберут опять не того?
Тяжело нашему брату-избирателю. Сидим, как разборчивая невеста Агафья Тихоновна из гоголевской «Женитьбы», и тасуем кандидатов: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазар Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому еще и дородности Ивана Павловича, - я бы тогда тотчас решилась».
А что делать? Ныне во власть рвутся те, у кого жизнь не сложилась. Прочие же давно делом занялись. Кто строит, кто торгует, кто ввозит, кто вывозит. Им подписи собирать некогда да и незачем. А во власть идут те, кто работой не обременен, да те, кто на митингах громче всех кричит. Вот из них, в основном, и выбирать приходится.
Трудно. Ведь, наверняка, они не ту жизнь нам построят.
А какую мы жизнь хотим? Да тоже - составленную по «методу Агафьи Тихоновны»: чтобы было всего побольше - как при капитализме, а работать поменьше - как при коммунизме, чтобы нам свобод - как при демократии, но чтоб на оппонентов - «твердая рука» была.
Идеал, конечно, труднодостижимый, да его никто, впрочем, достигать и не собирается...
В луче фронтового прожектора
..День памяти защитников Отечества трудный день. Он, словно фронтовой прожектор, высвечивает наше отношение к своей истории. Своей стране. И не по себе делается порой от этого света. Потому что зачастую мы словно стремимся избавиться от своего долга перед павшими многопудьем гранита, бетона и бронзы, забывая, что главное - не памятники, а память, и что лучшим памятником погибшим на поле брани была страна. Та страна, честь, свободу и независимость которой они защищали. Чья в этом вина и как это объяснить в безмолвном диалоге павшим?
Как объяснить им, что мы - другие, что за полвека, прошедшие с той войны, мы много раз меняли друзей и врагов, что разрушали сегодня то, что строили вчера для того, чтобы завтра снова строить, что давно предпочли фронтовой простоте изысканность политических и бытовых интриг... Как объяснить им, что судьба защитника Отечества нынче - повод для горькой иронии и что профессия солдата Отчизны вышла из ряда почитаемых и уважаемых? Как это объяснить им, не вернувшимся с полей брани?
Днем памяти защитников Отечества был назван самый долгий день в году. Конечно, это случайность. Но хочется увидеть в этой случайности и символический смысл: у нас есть еще сегодня время вспомнить о тех, чьей кровью оплачены наши победы и вся наша жизнь. У нас есть еще время поклониться их памяти и постоять в молчании у могил. День памяти защитников Отечества - самый долгий день в году...
