Глава «Ничего не страшно, ничего не безнадежно» |
(Интервью с деятелями культуры и искусства)
-История «Машины времени» - своего рода капля, в которой отражается трудная история отечественного рока. Долгий марафон запретов, гонений, борьбы за право легального выхода к зрителю... Но один из эпизодов этой истории я бы попросил вас вспомнить - жуткую, погромную статью 1982 года в тогдашней «Комсомольской правде» под заголовком «Рагу из синей птицы» с подписью глубокоуважаемого мной человека - писателя Виктора Петровича Астафьева...
-Я вас умоляю, это не его статья...
-Но ведь подпись...
-Подпись была использована. Я вообще думаю, что он статью не читал. Там ведь не только эта подпись была. И половина из них - липовые, я это потом выяснил. А писал это некто... Сейчас он работает в газете «Правда». В общем, нашел, что называется, и газету по себе. Занимается, видимо, и поныне своим «делом»...
-Как вы пережили это? Отсюда, из провинции, казалось: все, конец этим песням, этой музыке...
-Да это же была не единственная статья. Их тогда очень много пекли. А как мы выжили? Видим, ваши слушатели помогли. Потому что в нашу защиту пришло очень много писем. По-моему, несколько миллионов. Организаторы компании совершенно этого не ожидали...
-Словом, тогда вас «отстрелять» не удалось. Но я вспоминаю еще одну, более раннюю статью в «Комсомолке» - в 1980 году - о фестивале «Весенние ритмы Тбилиси», где «Машина...» поделила с кем-то первое место. Само упоминание об ансамбле означало ваш выход из подполья?
-Да нет, мы «легализовались» раньше. Это просто считается, что после фестиваля нас пригласили в Росконцерт. В Росконцерте мы работали до того. Мы кормили этот Росконцерт на протяжении многих лет, принося по нескольку миллионов ежегодно и получая по десять рублей за концерт. А в Тбилиси оказались потому, что на носу- Олимпиада, и властям нужно было создать видимость послаблений, а во-вторых, потому, что тогда в Росконцерте было достаточно отважное руководство, которое умудрялось нас каким-то образом прикрывать...
-Не бескорыстно, судя по вашим словам... А после Олимпиады и начался «отстрел»?
-Да, нас пытались расформировать на протяжении лет десяти. Вы ж читали «Рагу из синей птицы...»
Интервью с Андреем Макаревичем. «Хотелось, чтобы степень идиотизма в стране была поменьше..»
-Есть эпизод в биографии режиссера Михалкова, о котором мало пишут: о его службе в чине матроса на Камчатке. Слухов о том, как оказался популярнейший в то время актер - да и не молодой, вам тогда почти 27 было - в шкуре новобранца, ходило по стране немало...
-Да, слухов на этот счет хватало. И что меня на Дальний Восток отправил лично министр обороны, и еще бог знает что...
- А на самом деле?
- А на самом деле я должен был ехать на фестиваль в Лос-Анджелес со «Станционным смотрителем», но пришла повестка. Кстати. Когда я уже потом, на Камчатке, был вызван к командующему флотилией, он спросил: «Ну что, матрос Михалков, не думал, что попадешь на Тихий океан?» я ответил: «Думал, товарищ командующий, только с другой стороны - со стороны Сан-Франциско». Так что никто меня никуда не ссылал, все произошло чисто по моей воле, отец даже не знал, где я. О, это вообще интересная история о том, как меня «забирали в армию». Уже на городском сборном пункте я узнал, что мне уготована служба в стройбате в городе Навои. Тогда я пришел к начальнику ГСП и сказал: «Поймите меня правильно, но я - человек с двумя высшими образованиями, и отправлять меня в стройбат - это просто-напросто нерационально. А он мне с ухмылкой говорит: «Что, в Москве хочешь остаться?» Я взъярился: «Какая у вас самая дальняя команда?» «Камчатка». «Вот туда и пошлите». И тут он испугался, что будет скандал, и заставил меня написать заявление о том, что я добровольно прошусь на Дальний Восток. Так я попал в те края. Служил в полуэкипаже, на островах Шумшу, Парамушир. В составе экспедиции, которую возглавлял тогда камчатский журналист, а позже и общественный деятель Зорий Балоян, я зимой прошел всю Камчатку на собаках, и путь этот занял ни много ни мало 117 суток...
-А известные «ледяные» сцены в фильме вашего брата «Романс о влюбленных» - это не от ваших ли рассказов о службе?
-Что-то есть. Не прямо, конечно, опосредованно, частично, но есть.
-Словом, вы не жалеете о том времени...
-Ни в коем случае. Для меня совершенно очевидно, что и тот край, и служба на флоте оказали очень сильное воздействие. И моего старшего сына
Степана, вопреки всем ожиданиям, я отправил на Дальний Восток, и он служил морским пограничником три года, от звонка до звонка...
Интервью с Никитой Михалковым. «Верю в светлую Россию»
Вас иногда называют «учеником Зайцева». Насколько это соответствует действительности?
-Да, учился у него. Пять месяцев.
-Еще одна личность, с которой связывают имя Валентина Юдашкина - бывший вице-президент России Александр Руцкой. Какие отношения вас связывали?
- Члены правительства должны одеваться так, как надо одеваться. Руцкой был элегантен, и он до сих пор мой клиент...
- Руцкой как-то говорил, что любит пиджаки «от Юдашкина». Сколько может стоить такой пиджак?
-... Начало от 600 долларов и выше. Все зависит от качества ткани, уровня сложности, доли ручной работы и т.д.
...-А есть ли вообще связь между модой и политикой?
- Мода - вне политики. Меняется руководство, меняется строй. Но люди все равно не перестают одеваться. Они могут быть бедными, но желание одеваться у них не пропадает. Есть конечно, еще один аспект: одежда политиков. Что же, Президент одет в соответствии с протоколом. Я бы его не смог представить иначе. Над его обликом работают, и это чувствуется. Вспомните 1987 год - был иной образ: «доступен всем». Сейчас образ контактный, но чувствуется расстояние. Но таким, на мой взгляд, и должен быть Президент. А вообще, ...я бы хотел, чтобы люди поменьше говорил о политике, больше посещали балет, оперу, носили бы смокинги, бабочки...
- Кого интереснее одевать: звезд эстрады, политиков, бизнесменов, спортсменов?
- Одевать интересно всех. Самое главное - личность. ...если у человека есть внутренний мир, мне с ним тепло и интересно - будет и результат. ....Представьте, что вам предложили спроектировать военную форму одежды. И?
-Вы знаете, мне кажется, не время сейчас этим заниматься. Армия бедна, и сначала ей надо устроить быт. Надо тратить деньги не на замену пуговиц и
этикеток. Одеть красиво - и не сменить все остальное? Это нонсенс...
Интервью с Валентином Юдашкиным. «Мода -своего рода игра»
- .Эти люди двадцатых годов - они одарили меня своим вниманием и дружбой, наверное, потому, что я честно отношусь к тому времени. У меня есть письма Каверина и Шкловского с добрыми словами о моих первых повестях. Рита Яковлевна Райт-Ковалева говорила: «Ты наш. Ты - оттуда». Я и сам знаю, что я - оттуда, просто попал - сюда.
-А это не вредно: сужать свой кругозор, глядеть назад, когда на дворе эпоха «всеобщей устремленности вперед»?
-Я человек оттуда, только уцелевший. Это ведь культура прерванная, уничтоженная. После революции возник потрясающий язык искусства. Не приемы, не стили, а мировоззрение. Мировоззрение - и это ответ на ваш вопрос, - устремленное в будущее. Русская культура получила мощнейший толчок в двадцатые годы. Хармс и Введенский - это Пушкин и Гоголь. Это традиции Гоголя и Пушкина с учетом времени...
-Но ведь вы рискуете ограничить число ваших зрителей такого рода литературой, репертуаром, который требует специальной подготовки?
-Разве? Ну, во-первых, зритель - существо праздное. Ничего страшного не произойдет, если он узнает что-то новое. Во-вторых. Слухи о «лабораторности» нашего театра - своего рода легенда, которой я, каюсь, поддакиваю время от времени. Когда люди плачут на спектакле «Смерь Занда», по черновикам Юрия Олеши, я убеждаюсь, что театральность победила все мои ненужные литературоведческие знания...
Интервью с Михаилом Левитиным. «У меня великое качество - не зависеть от современников!»
|
|
|